Блокадница, не сломленная судьбой

Сестра крестницы Клары Цеткин нашла приют в Чебоксарском социальном центре.

1942 год. Блокадный Ленинград. Двадцатилетняя Анелина шла на ночное дежурство. Мимо промчался грузовик. На повороте его занесло, и на дорогу вывалились какие-то белые мешки. Девушка подошла ближе и отшатнулась в испуге – перед ней лежали полуиссохшие человеческие трупы.

-      Прошла еще пару метров и наткнулась на мертвую обезображенную женщину с
вырезанными боками. О том, что на рынке торговали мясом людей, я знала. Но чтоб такой ужас воочию?! - вспоминает Анелина  Мефодьевна  Полякова.

Смерть в блокадном го­роде не щадила никого. Не обошла и их семью. Первым умер восьмилетний братиш­ка Анелины - от менингита. Потом скончался папа. За­вернули его в простыню и повезли на санках к общей могиле. В марте не стало шестнадцатилетней Клароч­ки, нареченной в честь зна­менитой революционерки.

-      Было это в 1926 году, когда мама после месячного декретного отпуска вышла на
работу, - рассказывает Ане­лина Мефодьевна. - Восьмо­го марта к ним на мануфак­турную фабрику приехала Клара Цеткин. Рядом с по­четной гостьей в президиу­ме сидела и моя мать. Немка, ставшая крестницей ново­рожденной, подарила мат­ери отрез красного кумача.
Из него потом мне и маленькой сестренке сшили наряд­ные платьица.

... А Анелина держалась. С утра до вечера она работала в военных мастерских - отта­чивала и обрубала гильзы для патронов ночами. Вместе с товарищами дежурила на крышах домов, вытаскивала из завалов людей. Весной ее перевели на завод тока­рем. И тут на беду девушка отравилась газом. Слабость была такая, что и ходить не могла.

-      Так мы потеряли положенный мне по военному вре­мени трехсотграммовый паек
хлеба, - вздыхает Полякова. - А двое братишек и мама получали в день всего по
125 граммов хлеба на чело­века.

Вскоре умер еще один братик, другой тяжело забо­лел рахитом. Старший брат Анелины - на фронте, вес­тей от него нет. И собрав последние силы, Мария Ге­оргиевна Полякова взяла военбилет  дочери, пошла в эвакобюро и добилась разре­шения на выезд из города.

-       Вынесли меня на руках и вместе с мамой и братиком повезли на Финляндский вок­зал. Довезли до Ладоги – к той самой "дороге жизни". Всех эвакуированных посади­ли на три катера. Но когда мы доплыли до середины озера, в небе появились немецкие
бомбардировщики. Два судна затонули. Ну все, думала - конец. Однако в наш катер не попала ни одна бомба! В Тих­вине мы пересаживались на поезд. Началась ужасная дав­ка - протиснуться было не­возможно. И тут снова бомбежка с воздуха. Многие пас­сажиры тогда погибли. Нам же
удалось спастись.

Потихоньку Поляковы до­ехали до Перми. Дальше со­бирались в Тюмень, к род­ственникам. Но одна молодая женщина с маленьким боль­ным сынишкой была очень сла­ба и упросила Марию Георги­евну отвезти их в родное село Никольское  Ядринского рай­она Чувашии. И так вышло, что остались там и наши бе­женцы. Правда, в самом селе приюта не нашлось. Посели­лись они в маленькой дере­вушке Талой. Здесь Анелина встретила свою любовь - мо­лодого военного, демобили­зованного из-за ранения, вы­шла за него замуж. Через год родился мальчик, которого назвали Робертом.

-     Хотели мы с мужем еще детей, да видно не судьба. Вторые роды были очень тя­желыми.  Ребенок родился мертвым, а у меня из-за сильного давления резко село зре­ние и пропал слух. Потом все частично восстановилось. Но очки с тех пор - мои верные спутники.

И все-таки детей у Анели­ны Мефодьевны было много. Два поколения учеников вы­пустила она из Большесундырской средней школы. С 1944 года и до самой пенсии преподавала здесь физику и математику. В этой же школе учителем труда работал и ее муж Николай Архипов.

В 1952 году Поляковы по­лучили весточку от старшего сына, который уже давно ра­зыскивал свою семью. Мама Мария Георгиевна с младшень­ким вернулись в Ленинград. Анелина не поехала – здесь у нее были семья, дом и хоро­шая работа.

Годы шли. Не так быстро, как в блокаду, но снова таяла семья. Сегодня из всех По­ляковых Анелина Мефодьев­на осталась одна. Похорони­ла мать и обоих братьев. Девять лет назад ушел из жизни муж. Сейчас тяжело болен сын. А полтора года назад у нее сгорел дом со всем хозяйством. Прямо на­пасть за напастью...

- После пожара жила я у родных мужа, у сына, - рас­сказывает Анелина Мефодь­евна. - крестница все звала в Москву. Очень поддержала меня в трудные минуты Люд­мила Ивановна Ильметова, с которой мы дружим около сорока лет. Она и помогла устроиться в Центр соцобслуживания Ленинского рай­она. Тут я как у Христа за пазухой. Много друзей, уход хороший.  Выпускники мои меня навещают. Никогда не забуду, как в июне 2002-го
(тогда еще дом был цел) они приехали в Талой с кучей подарков - на мое 80-летие. В огороде все полили, пропо­лоли, перекопали...

Сколько испытаний выпа­ло на долю этой женщины -страшные дни блокады, по­теря близких людей, родно­го дома. И все-таки она не сломалась. Война научила ее главному - ценить жизнь.

- Недавно вот операцию на один глаз перенесла, а то ведь вокруг одни только тени
видела, - улыбается Полякова. - Скоро и второй лечить буду. Так что посмотрю еще
на наш прекрасный мир.

Кстати, как блокадница Анелина Мефодьевна долж­на получать надбавку к пен­сии. Есть у нее и комсомоль­ский билет, выданный в Ле­нинграде, был и пропуск с завода, где Анелина работа­ла во время блокады. Не так давно отправила его с пле­мянницей в северную столи­цу. Но там в архивах нашли данные только на отца Ане­лины. Нужно снова посылать запросы, что-то доказывать. А на это уже и сил нет. Да и обидно ей быть в роли про­сительницы.

Е. КАЗАКОВА, Е. МАРУШЕВА.